10 /23 октября — память преподобного Амвросия Оптинского
Незадолго до кончины Старца, годочка этак за два, надо было мне ехать в Оптину за деньгами. Иконостас там мы делали, и приходилось мне за эту работу от настоятеля получить довольно крупную сумму денег. Получил я свои деньги и перед отъездом зашел к старцу Амвросию благословиться на обратный путь. Домой ехать я торопился: ждал на следующий день получить заказ большой — тысяч на десять, и заказчики должны были быть непременно на другой день у меня в К. Народу в этот день у Старца, по обыкновению, была гибель. Прознал он про меня, что я дожидаюсь, да и велел мне сказать через своего келейника, чтобы я вечером зашел к нему чай пить. Хоть и надо мне было торопиться ко двору, да честь и радость быть у Старца и чай с ним пить были так велики, что я рассудил отложить свою поездку до вечера в полной уверенности, что хоть всю ночь проеду, а успею вовремя попасть. Приходит вечер, пошел я к Старцу. Принял меня Старец такой-то веселый, такой-то радостный, что я и земли под собою не чувствую. Продержал меня Батюшка, ангел наш, довольно-таки долго, уже почти смеркалось, да и говорит мне: „Ну, ступай с Богом. Здесь ночуй, а завтра благословляю тебя идти к обедне, а от обедни чай пить заходи ко мне». — „Как же это так?» -думаю я. Да не посмел Старцу перечить.
Переночевал, был у обедни, пошел к Старцу чай пить, а сам скорблю о своих заказчиках и все соображаю: авось, мол, успею хотя к вечеру попасть в К. Как бы не так! Отпил чай. Хочу я Старцу сказать: благословите домой ехать, а он мне и слова не дал выговорить: „Приходи,- говорит,- сегодня ночевать ко мне». У меня даже ноги подкосились, а возражать не смею. Прошел день, прошла ночь. Наутро я уже осмелел и думаю: была не была, а уж сегодня я уеду; авось денек-то мои заказчики меня подождали. Куда тебе! И рта мне не дал Старец разинуть: „Ступай-ка, — говорит,- ко всенощной сегодня, а завтра к обедне. У меня опять сегодня заночуй!» Что за притча такая! Тут уж я совсем заскорбел и, признаться, погрешил на Старца: вот те и прозорливец! Точно не знает, что у меня по его милости ушло теперь из рук выгодное дело. И так-то я был на Старца непокоен, что и передать не могу. Уж не до молитвы мне было в тот раз у всенощной, так и толкает в голову: „Вот тебе твой Старец! Вот тебе и прозорливец! Свистит теперь твой заработок». Ах, как мне было в то время досадно! А Старец мой, как на грех, ну, точно вот, прости, Господи, в издевку мне, такой меня после всенощной радостный встречает!.. Горько, обидно мне стало: и чему, думаю я, он радуется? А скорби своей все-таки вслух высказать не осмеливаюсь. Заночевал я таким-то порядком и третью ночь. За ночь скорбь моя понемногу поулеглась: не воротишь того, что плыло, да сквозь пальцы уплыло… Наутро прихожу от обедни к Старцу а он мне: „Ну теперь пора тебе и ко двору! Ступай с Богом! Бог благословит! Да по времени не забудь Бога поблагодарить!»
И отпала тут от меня всякая скорбь. Выехал я себе из Оптиной Пустыни, а на сердце-то так легко и радостно, что и передать невозможно… К чему только сказал это Батюшка: „По времени не забудь Бога поблагодарить»? Должно, думаю, за то, что Господь в храме три дня подряд удостоил побывать. Еду я домой неспешно и о заказчиках своих вовсе не думаю: уж очень мне отрадно было, что Батюшка со мной так обошелся. Приехал я домой, и что бы вы думали? Я в ворота, а заказчики мои за мной; опоздали, значит, против уговору на трое суток приехать. Ну, думаю: ах, ты, мой старчик благодатный! Уж подлинно дивны дела Твои, Господи!.. Однако не тем еще все это кончилось. Вы послушайте-ка, что дальше было! Прошло с того времени не мало. Помер наш отец Амвросий. Года два спустя после его праведной кончины заболевает мой старший мастер. Доверенный он был у меня человек, и не работник был, а прямо золото. Жил он у меня безысходно годов поболее двадцати. Заболевает к смерти. Послали мы за священником, чтобы поисповедовать и причастить, пока в памяти. Только, смотрю, идет ко мне от умирающего священник да и говорит: „Больной вас к себе зовет, видеть вас хочет. Торопитесь, как бы не помер». Прихожу к больному, а он, как увидел меня, приподнялся кое-как на взлокоточки, глянул на меня да как заплачет: „Прости мой грех, хозяин! Я ведь тебя убить хотел…» — „Что ты, Бог с тобой! Бредишь ты…» — „Нет, хозяин, верно тебя убить хотел. Помнишь, ты из Оптиной запоздал на трое суток приехать? Ведь нас трое, по моему уговору, три ночи подряд тебя на дороге под мостом караулили; на деньги, что ты за иконостас из Оптиной вез, позавиствовали. Не быть бы тебе в ту ночь живым, да Господь, за чьи-то молитвы, отвел тебя от смерти без покаяния… Прости меня, окаянного, отпусти, Бога ради, с миром мою душеньку!» — „Бог тебя простит, как я прощаю!» Тут мой больной захрипел и кончаться начал. Царствие Небесное его душе. Велик был грех, да велико и покаяние!
Из книги: «Преподобные Старцы Оптинские. Жития и наставления».
Введенский ставропигиальный мужской монастырь Оптина Пустынь, 2012 г.
стр. 229-232
