Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Замечательный русский философ Николай Александрович Бердяев в свое время назвал Воскресение Господа Иисуса Христа единственным абсолютно разумным фактом мировой истории. Почему? А потому что, как объяснил Бердяев, «тленность и смерть, царящие в мире, суть бессмысленны и неразумны».
В самом деле, смерть не только прекращает жизнь, смерть обессмысливает жизнь. Вот представим себе, человек живет, трудится, самоутверждается, выстраивает карьеру, что-то кому-то доказывает. И для чего? Для того чтобы все это было перечеркнуто смертью. Полководцы завоевывают народы, формируют империи. И для чего? Чтобы, допустим, банально умереть от цирроза печени, как Александра Македонский. В конце концов, люди болеют и в болезни борются за свою жизнь, пытаются эту жизнь продлить, но все равно смерть их неизбежно настигает. В силу этого возникает естественный вопрос, точнее три вопроса взаимосвязанных. А существует ли смысл жизни? Существует ли смысл страданий? И существует ли смысл смерти? Если нет воскресения, то ответ становится абсолютно однозначным: никакого смысла ни в жизни, ни в смерти, ни в страданиях, тем более, нет. И опять же, если вернуться к тому же самому Бердяеву, он замечательно об этом написал: «…Мировая история имеет смысл только в том случае, если она имеет конец», если мертвецы встанут в воскресении мертвых с мирового кладбища истории и постигнут всем существом своим – почему они истлели, почему они страдали и что они получат в Вечности.
Надо сказать, что вера в воскресение мертвых – это, конечно же, центр нашего упования, центр христианства. И вместе с тем надежда на воскресение дана нам не просто как упование, не просто как некое умозрительное утверждение. Грядущее воскресение мертвых имеет твердую опору в неком историческом факте. Этот факт – Воскресение Господа Иисуса Христа. Он воскрес, Он – первенец из мертвых, а, следовательно, вслед за ним пойдем и мы с вами, прочие христиане.
Каким будет воскрешение из мертвых? Ну, конечно же, это тайна. Безусловно, тайна, непостижимая человеческим умом. Но нечто все-таки мы можем с вами сказать, глядя на воскресшего Христа. Вспомним, воскресший Христос является ученикам «дверем затворенным». И не потому, что Он, воскресший, получил какую-то особенную способность проникать сквозь стены, а потому что прославленный Христос, воскресший Христос отныне Владыка всего мира и всея твари и для Него уже не существует никаких ограничений, в том числе, и пространственных и временных. Поэтому Он может появиться, а точнее, если опираться на евангельский текст, проявиться, где Он захочет – и в горнице, где Его не чают увидеть ученики; и в храме, в нашем храме, не видимым, но благодатным образом; и в евхаристическом хлебе. Поскольку Он – Владыка твари, Он может сделать материальные, земные элементы, обычные хлеб и вино, Своим Телом и Кровью.
Таким образом, воскресение – это не что иное, как достижение свободы, свободы безмерной, подлинной и абсолютной.
Каким будет грядущее Царство воскресших? Опять же это праздный вопрос. Поскольку евангелист Иоанн в Апокалипсисе настаивает на том, что грядущее Царство Божие – это новое творение Божие. Каким оно будет? Таким, каким угодно Богу. Но вместе с тем мы с вами можем, опять же опираясь на тексты Священного Писания, сделать один очень важный для всех нас вывод. Дело в том, что там, в грядущем Царствии Божием, будет снято некое очень существенное, можно сказать, трагическое ограничение, которое мы ныне с вами претерпеваем в этой жизни. Об этом мы мало задумываемся, но, тем не менее, какое же это ограничение? Ограничение, связанное с богообщением. В самом деле, в силу падшести нашей природы, мы не видим Бога как Он есть. Мы можем в Него лишь веровать, как-то чувствовать, как-то догадываться о Его существовании, как-то к Нему обращаться. И вместе с тем этот процесс обращения к Богу – это бесконечно трудный процесс. Мы с вами прекрасно знаем, как легко рассеиваются наши мысли на молитве, как легко нас увлекает суета века сего, как трудно бывает настроиться на вещи духовные, как легко порой и, к сожалению, с готовностью умирает душа человека по отношению к вещам духовным. И нам приходится преодолевать дебелость своей плоти ценой огромных усилий. Кстати, вот для этого нужен и пост, и молитвы, и аскеза — чтобы преодолеть дебелость своей плоти и хоть как-то приобщиться к Богу как к источнику благодати. Так вот, как пишет тот же евангелист Иоанн в Апокалипсисе, там, в грядущем Царствии Божием, Царствии воскресших, это трагическое ограничение будет, наконец-таки, снято. И вот тогда-то Бог будет «все во всем», как говорит апостол Павел. Вот тогда-то мы узрим Его лицом к лицу. И не случайно евангелист Иоанн приводит замечательный образ – там, в грядущем Царствии Небесном, не будет солнца. А почему? А оно просто будет не нужно, поскольку Сам Бог будет сиять лучами Своих нетварных энергий, освещать все миротворение, все Царство воскресших. И вот там-то как раз и наступит обретение смысла – смысла жизни, смысла смерти и смысла страдания. Там-то наступит эпоха вечной радости, ибо эта радость будет основана на приобщении к Богу, который есть источник бытия. Аминь.
